иногда, счастье не в другом, новом, а в любимом-старомТак мало воздуха в легких, от твоих поцелуев - в жар.
И я засыпаю, у тебя где-то между впадиной и плечом,
Шепча, про себя, с испугом "когда-то ты будешь стар,
И мы, так привычно, проснемся в постели, одной - вдвоем..."
Я грею твои, холодные пальцы, между своих колен,
Готовя, на кухне, завтрак, спрошу "сделать черный чай?".
Твой запах, уже впитался в обои, квартирных стен,
С улыбкой, изученной пальцами: "хочу, наливай".
Мне кто-то твердил, таких надо стирать, бросать,
А ты, просто рядом, до выбитых кем-то границ.
И к черту - всех их, не знающих чувство "летать".
Я их приравняла к списку "душевных самоубийц".
Ведь пятый пошел, на двоих, представляешь - год?!
Как странно, твое отражение, в зеркале, у меня,
Молчишь, и так нежно, с ухмылкой, целуешь живот,
Для большего, слов не найти, кроме "слышишь, твоя?!"
(с)Ирина папилон
И я засыпаю, у тебя где-то между впадиной и плечом,
Шепча, про себя, с испугом "когда-то ты будешь стар,
И мы, так привычно, проснемся в постели, одной - вдвоем..."
Я грею твои, холодные пальцы, между своих колен,
Готовя, на кухне, завтрак, спрошу "сделать черный чай?".
Твой запах, уже впитался в обои, квартирных стен,
С улыбкой, изученной пальцами: "хочу, наливай".
Мне кто-то твердил, таких надо стирать, бросать,
А ты, просто рядом, до выбитых кем-то границ.
И к черту - всех их, не знающих чувство "летать".
Я их приравняла к списку "душевных самоубийц".
Ведь пятый пошел, на двоих, представляешь - год?!
Как странно, твое отражение, в зеркале, у меня,
Молчишь, и так нежно, с ухмылкой, целуешь живот,
Для большего, слов не найти, кроме "слышишь, твоя?!"
(с)Ирина папилон